Премьера "аиды" в постановке дзеффирелли состоится в тбилиси. Призрак оперы

, Гуэльфи , Аланья , Верди , Шайи

Материал восстановлен в формате 2 DVD-9
(ранее был avi)
Бывший материал участника alex7 Tsepota ()

Название: Аида
Оригинальное название: Aida
Год: 2006
Жанр: Опера в четырех актах
Композитор: Джузеппе Верди (Giuseppe Verdi)
Либретто: Antonio Ghislanzoni
Режиссер-постановщик, художник-постановщик: Франко Дзеффирелли (Franco Zeffirelli)
Художник по Костюмам: Maurizio Millenotti
Хореограф: Владимир Васильев
Оркестр и хор театра Ла Скала
Дирижер: Riccardo Chailly
Хормейстер: Bruno Casoni
Режиссер видеоверсии: Patrizia Carmine
Выпущено: Италия
Язык: Итальянский, сопровождают субтитры на французском

Исполнители и действующие лица:
Violeta Urmana (Aida), Roberto Alagna (Radames), Marco Spotti (The King), Ildiko Komlosi (Amneris), Giorgio Giuseppini (Ramfis), Carlo Guelfi (Amonasro), Antonello Ceron (Messaggero), Sae-kyung Rim (Sacerdotessa)
Солисты балета Ла Скала: Luciana Savignano, Roberto Bolle, Myrna Kamara

Вот что писала пресса о премьере спектакля «Аида» Франко Дзеффирелли, которым открывался 230-ый сезон прославленной Ла Скалы:

«Знаменитый на весь мир оперный театр «Ла Скала» в четверг (7 декабря 2006) открыл новый сезон оперой «Аида» Джузеппе Верди в постановке Франко Дзеффирелли.

Это открытие сезона особенное: более чем 20 лет спустя «Аида» Джузеппе Верди вновь прозвучала на обновленной сцене всемирно известного оперного театра. Сам постановщик 83-летний Франко Дзеффирелли называет свою постановку «Аиды» лучшей за всю историю «Ла Скалы».

На открытие 230-го сезона знаменитой «Ла Скалы» в Милан съехались высокие гости - премьер-министр Италии Романо Проди, канцлер Германии Ангела Меркель, министр культуры Франческо Рутелли и мэр Милана Летиция Моратти. В «Ла Скале» также увидели модного дизайнера Донателлу Версаче, британского актера Руперта Эверетта и французскую кинозвезду Фанни Ардан, сыгравшую Марию Калласс в фильме Дзеффирелли «Каллас навсегда».

Билетов на премьеру было не достать. Всего 140 предназначались для свободной продажи, остальные - для VIP-персон. Цена самого дорогого билета достигала 2500 долларов, а присутствие на открытии является индикатором положения человека на миланской социальной лестнице.

В этой постановке Дзеффирелли использовал современнейшие технологии, которыми после реконструкции оснащена «Ла Скала». На изготовление маски Тутанхамона, возвышающуюся на сцене, у декораторов ушло 200 килограммов золотых блесток. Костюмеры сшили более 400 костюмов. Всего в спектакле были заняты 350 певцов, танцовщиков и других исполнителей.

К этому событию северная столица Италии готовилась задолго. Желающих попасть на спектакль было больше, чем может принять «Ла Скала». Власти города нашли выход из положения, установив огромные телевизионные экраны на многих площадях города для прямой трансляции из театра.

После спектакля в Королевском дворце был дан праздничный ужин для 750 приглашенных VIP-персон. Ужин прошел в помещении, оформленном в египетском стиле - от папирусов и золотых статуй до горящих факелов при входе на лестницу, ведущую в зал.

В декабре в тетре «Ла Скала» пройдут 11 спектаклей. Все билеты на них были распроданы за сутки.»

https://cloud.mail.ru/public/15bf/DYpvuxdtM

Премьера оперы «Аида» Джузеппе Верди пройдет на сцене Тбилисского государственного театра оперы и балеты имени Палиашвили – грузинские зрители увидят «Аиду» в постановке культового режиссера театра и кино Франко Дзеффирелли.

Дзеффирелли - известный итальянский художник, продюсер, сценарист, дважды номинировавшийся на премию «Оскар», получивший премию BAFTA, пять раз завоевавший премию Давида ди Донателло, дважды - премию «Эмми».

Франко Дзеффирелли оформляет театральные и оперные постановки. Режиссеру принадлежат фильмы, снятые по пьесам Шекспира - «Укрощение строптивой» со звездами Элизабет Тейлор и Ричардом Бертоном и «Ромео и Джульетта» с Оливией Хасси и Леонардом Уайтингом. Он сотрудничал с режиссерами Лукино Висконти, Виттори де Сика, Роберто Росселлини.

Версию оперы «Аиды», которую покажут в Тбилиси, Дзеффирелли поставил в 2001 году в итальянском городе Буссето, на родине Верди, на 100-летний юбилей со дня смерти великого композитора. Премьера постановки состоялась на Фестивале Верди.

В Тбилиси «Аиду» поставил постоянный ассистент Франко Дзеффирелли - Стефано Треспиди.

Премьерные показы «Аиды» запланированы на 4, 5, 7, 12, 15 и 18 марта 2017 года. Билеты на представления можно приобрести в кассах театра и на сайте tkt.ge .

На тбилисской премьере постановки 4 марта будет дирижировать маэстро, признанный в мире лучшим интерпретатором Верди - дирижер Даниэль Орен. Главные роли исполнят приглашенные грузинские солисты: Анита Рачвелишвили, Иано Алибегашвили, Гия Ониани, Георгий Гагнидзе, Рамаз Чиквиладзе и Георгий Андгуладзе. В спектакле принимают участие хор и оркестр Тбилисского государственного театра оперы и балета имени Палиашвили.

5 марта перед зрителями выступит смешанный состав – к солистам Тбилисского театра присоединятся приглашенные из заграницы солисты: партию Амнерис исполнит солистка Государственной оперы Ганновера, грузинское меццо-сопрано Хатуна Микаберидзе, партию Радамеса – корейский тенор Джеймс Ли. Дирижером спектакля в этот вечер будет Заза Азмаипарашвили.

В спектакле 7 марта споют приглашенные солисты из ведущих театров мира: Аида – Челиа Костеа (румынское сопрано), Амнерис – Саниа Анастасия (сербское меццо-сопрано), Радамес – Руди Парк (корейский тенор), Рамфис – Джакомо Престиа (итальянский бас), Амонасро – Джулио Боскети (итальянский баритон), Фараон – Матиа Дент (итальянский бас), Голос жрицы – Гонджа Догани (турецкое сопрано) и Гонец – Филлипо Микале (итальянский тенор). Музыкальный руководитель вечера – дирижер Марко Боэм.

Опера «Аида» (Aida) была написана Джузеппе Верди по заказу египетского хедива Исмаила-паши для новооткрытого Каирского оперного театра. Либретто написал Антонио Гисланцони по сценарию египтолога Огюста Мариетта. Действие происходит в Мемфисе и Фивах во времена владычества фараонов. Опере повествует о несчастной любви предводителя египетских войск Радамеса и рабыни Аиды - дочери эфиопского царя, с войсками которого сражаются египтян.

«Аида» впервые поставлена в декабре 1871 в Каире и в России - итальянская труппа показала постановку в 1875 в Петербурге.

В течение трех дней на его сцене гастролировал великий классик театра и кино Франко Дзеффирелли. И хотя привезенная им "Аида" не собрала аншлагов в зале (не из-за атрофии к прекрасному, а из-за дороговизны билетов, стоивших от двух до тридцати тысяч рублей), приобщение к серьезному и старомодно добротному искусству на сцене московской оперетты несомненно произошло.

Как и в первый свой визит два года назад, когда в Большом театре с триумфом прошла его "Травиата" из вердиевского театра в Буссето, Дзеффирелли пришлось снова корректировать привезенный спектакль, "раздвигая" его для более крупных габаритов московской сцены. Что именно добавил в спектакль маэстро, кроме массовки, осталось практически незаметным, хотя представить, что подобное зрелище могло втиснуться в кукольные параметры буссетской сцены, довольно трудно. Если не принять во внимание чудеса театральной оптики, владение которыми с таким эффектным иллюзионизмом продемонстрировал Дзеффирелли. Пожалуй, это и стало главным впечатлением от "Аиды".

Несмотря на заверения маэстро, что ему вовсе не хотелось возводить египетский гигантизм на сцене, упиваться громадами пирамид и церемониями оперных массовок, именно традиционный "аидный" антураж был полностью воспроизведен в спектакле. Причем с истинно голливудским размахом. Со всеми известными и затертыми до дыр подробностями жизни Древнего Египта: иероглифическими письменами и каменными рисунками, царскими и жреческими церемониями, красочными толпами, истуканами богов и фараонов, эфиопскими рабами и танцующими девственницами из храмов. Ничего нового в общекультурную "египетскую" копилку Дзеффирелли тут не добавил.

Впрочем, от его "Аиды" не было смысла требовать новизны или эксперимента, поскольку бессознательной установкой Дзеффирелли (от сознательной он на словах отказался) было желание показать в спектакле Египет высокой археологической пробы. Причем в той старомодной, времен Верди, театральной эстетике, которая исчерпала себя еще на пороге ХХ столетия нелепыми подробностями натурализма - настоящими слонами, лошадьми и колесницами, но удивительно совпала (и тем самым продлила собственную жизнь) с эстетикой большого исторического кино. Поэтому мастер большого экрана и традиционалист по духу Дзеффирелли ни в чем не изменил себе, упорно не пожелав терять ни одной дорогой ему культурной детали и уплотнив египетский стиль collosal до сувенирных размеров.

В свои 82 года, философствуя об искусстве и жизни, он сформулировал принцип: "Человек должен учиться, познавать, а потом отдавать это другим". В "Аиде" он качественно исполнил эту роль проводника, развернув перед зрителем антологию египетской культуры и не вторгаясь в нее ни одним авторским штрихом. Исключая, может быть, финал оперы, где дзеффиреллиевские Радамес и Аида очутились не в вердиевском подземелье, а в склепе шекспировских влюбленных, воссоединившись в преддверии смерти. Амнерис же, раздувавшая с молитвой на крыше склепа едкий огонь ритуальных курений, уподобилась шекспировскому герцогу, умиротворившему жестокий смысл любовной развязки.

По сути дзеффирелиевский спектакль ограничился искусной игрой клише большого стиля, который в современном сознании давно граничит с театральной вампукой. И если бы музыкантам удалось нейтрализовать этот диктат традиционалистского зрелища, то "Аида" вряд ли вызвала бы разочарование. Однако исполнители Фонда Артуро Тосканини, с которыми Дзеффирелли сотрудничает в последние годы, были явно не на пике своей формы (в сравнении с предыдущим их визитом с "Травиатой"). Тускловатые оркестровые краски с признаками подзвучки (дирижер Массимилиано Стефанелли) и слабо удерживающий синхронность хор были за пределами как вердиевского, так и дзеффиреллиевского масштаба. Солисты же, приглашенные в спектакль, полностью раскрывались лишь в позициях "крупного кадра". Тициана Карраро в партии Амнерис, боровшаяся в продолжении двух актов с вибрацией и неровным звучанием голоса, развернулась в финале, когда сквозь скорлупу церемониальной египетской принцессы со скрещенными, как у мумии, руками, прорвался наконец живой, жаркий темперамент вердиевской женщины. Николо Росси Джордано вполне благополучно одолел лирическую партию Радамеса, дотянувшись с трудом и надсадой до победных верхних нот. Аида же в исполнении Нормы Фантини оказалась наиболее приближенной к замыслу Дзеффирелли. Ее Аида была не кроткой страдалицей любви, а сильной, с металлом в голосе чужеземкой, темной эфиопкой в мусульманском балахоне, страсть которой оказалась испепеляющей для утонченных египтян.

Этот излюбленный мотив столкновения чуждых цивилизаций Дзеффирелли вытащил на самую верхушку спектакля, где раскрашенной куче африканских рабов были четко противопоставлены амбициозные египтяне с расчерченными, как по линейке, церемониями и танцами, возглавляемыми специально приглашенной в спектакль итальянской примой Карлой Фраччи.

Безусловно, Дзеффирелли поставил именно ту "Аиду", какой представлял ее сам и какой представлялась она в ностальгическом воображении знаменитому булгаковскому профессору. То есть ту "Аиду", которая давно уже стала прошлым - и театра, и жизни.

Арена ди Верона отмечает свой юбилей новой постановкой Аиды - оперы, для нее священной. Аида Франко Дзеффирелли сменяет "Аиду" Пьер Луиджи Пицци, рафинированный, тонкий, необычный для огромного огромного пространства спектакль. С постановкой Дзеффирелли в древний амфитеатр возвращается все несчетное количество раз виденное: подавляющие тяжестью и не блещущие открытиями декорации, превосходящее самое смелое воображение количество участников на сцене, певцы, во многом предоставленные самим себе.

Все те же кочующие из "Аиды" в "Аиду" пирамиды, сфинксы, статуи древних богов заполняют сценическое пространство. На этот раз огромная пирамида сделана из металлических труб, светящихся оттенками золота, серебра, меди. Блестят самыми яркими цветами с непременным присутствием золота окружившие ее сфинксы. Со сменой картины пирамида поворачивается, открывая взору гигантскую статую бога Фта или иные, столь же традиционные египетские атрибуты. Собственно для действия места остается мало: довольно узкая и длинная полоса перед пирамидой. Мало остается места и для танцев (поставленных Владимиром Васильевым в идеальном соответствии с китчевым стилем спектакля): превосходная и очень красивая пара солистов - Роберто Болле и Мирна Камара вынуждена двигаться только вдоль сцены.

Уже на первых звуках утонченной прелюдии (отлично сыгранной оркестром) Дзеффирелли начинает распоряжаться армией хористов и статистов. Бедный люд Мемфиса заполняет боковые отрезки сцены. Его присутствие на сцене (при отсутствии в либретто) не имеет никакого отношения к драме трех протагонистов, но не слишком и мешает. Диалог Рамфиса и Радамеса, открывающий оперу, также протекает в окружении значительного количества статистов. В последующих эпизодах количество народу попросту затопляет сцену. “Режиссура” сцен, требующих больших масс, в том числе триумфа во втором действии, сводится к простой маршировке туда и обратно, вдоль пирамиды. Маршируют, конечно, не с пустыми руками: каждый участник обременен знаменем или хоругвью. Конец триумфа - конец и организованным режиссером маршировкам: в третьем действии (на берегу Нила), певцы-актеры полагаются на собственный инстинкт и умение. В заключительной картине не идет и речи о глухой могиле для несчастных влюбленных: Аида и Радамес прощаются с жизнью в неопределенном месте, но, с уверенностью можно сказать, на открытом воздухе, в то время как над их головами, на площадках пирамиды, танцовщицы с Фраччи во главе не устают выполнять некие гимнастические упражнения.

Добавьте к этому претенциозному и громоздкому зрелищу вавилонское смешение цветов в костюмах (художник по костюмам Анна Анни), от белого до малинового, от черного до лилового. Ткани переливаются, а металлические трубы подсвечены - эта "Аида" напоминает одновременно восточный базар и европейский дешевый магазин, в котором продавщица изо всех сил пытается выдать безвкусный вечерний наряд за нечто шикарное.

За нечто шикарное и таинственное пытается выдать свое детище Дзеффирелли, вводящий в спектакль персонаж, о котором и не помышляли авторы либретто и музыки: некую Акмен, “олицетворение небесной энергии”, в роли которой выступает знаменитая балерина Карла Фраччи. По утверждению режиссера, целью этой "Аиды" является “открытие мистических и религиозных сил”. Именно эти силы и призвана воплотить жрица Акмен - Фраччи, роль которой в спектакле сводится, однако, к смене костюмов и немногочисленным позам. Не лишним будет напомнить, что миру автора "Аиды" был чужд мистицизм, что в образе жрецов он заклеймил жестокость и лицемерие. Количество новых, хотя и немых, персонажей, не ограничивается жрицей Акмен. В сцене триумфа присутствуют крылатые существа, о происхождении и назначении которых приходится только гадать.

Напыщенное и претенциозное представление вредит и музыкальной стороне спектакля, заслуживающей уважения и порой восхищения. Даниэль Орен за пультом демонстрирует сдержанность и зрелость, извлекая порой из оркестровых групп тонкие, возвышенные звучности. Ему удается свести воедино воистину космическое количество участников, и лишь один только раз у хора возникают темповые разночтения с оркестром, в финале сцены триумфа. То, что не удается израильскому маэстро - так это привести в порядок нестерпимо киксующие трубы. Это замечает даже публика, состоящая из отпускников.

Царицей вечера является Фьоренца Чедолинс в главной роли, подарившая всем незабываемые переживания. Певица предстает в блестящей форме, преодолев проблему тремоляции, которая так вредила ее пению один-два сезона назад. Но не слово “форма” должно быть приложено к ее исполнению роли Аиды, а “искусство”. Свежий голос, сверкающее вибрато, легкие и лишенные напряжение верхние ноты, а, самое впечатляющее, фантастическая гамма piano и pianissimo. Певица ни разу не поддается на соблазн “поддать звука”, на который так и толкает Арена, с начала и до конца поет изысканно, музыкально, отделывая каждую фразу, подобно венецианской кружевнице с острова Бурано. Ее Аида лишена мелодраматизма, проста, тиха и человечна.

Американка Марианн Корнетти предстает достойной “соперницей” Чедолинс в вокальном и сценическом плане: ее голос красив, светел, без изъянов, только слишком мелодраматические рыдания чуть портят превосходно исполненную сцену судилища.

В присутствии двух прекрасных героинь спектакль особенно чувствуется отсутствие героя. Амброджо Маэстри достойно проводит роль Амонасро, но Сальваторе Личитра, обладатель красивого и звонкого тенора, терпит в роли Радамеса может и не сокрушительное, но фиаско. У молодого тенора не отнять красоты тембра, и за его плечами есть удачи (в их числе срочная замена Лучано Паваротти в Метрополитен Опера), но Радамес ему решительно не по плечу. Всего четыре года назад Личитра дебютировал в Арене в партии Ричарда в "Бале-маскараде", и вот уже “посягает” на значительно более “тяжелую” партию. Которая оказывается решительно выше его возможностей: в коварном романсе верхний си-бемоль взят, но мгновением позже сменяется ужасным хрипом, нечто подобное происходит в трудных фразах, открывающих дуэт с Аидой в третьем действии. Публика переглядывается, хотя после романса слышатся и крики “браво”. Даже суровому критику не хочется ругать певца, настолько его жаль. Если так пойдет дело, многообещающий Личитра пополнит когорту обладателей хороших голосов, слишком рано взявшихся за неподходящие партии и мелькнувших на оперном небосклоне подобно метеору.

Обычные для Дзеффирелли kolossal , как правило, восторженно принимает публика. Не так обстоит дело с этой "Аидой": после сцены триумфа кое-кто обращается в бегство, раздается немало свистков. Что касается критиков, то лишь местная веронская газета восхваляет "Аиду", ни словом не обмолвившись об отсутствии режиссуры и неудаче тенора, а все остальные газеты отрицательно оценивают дзеффиреллиевского монстра. На грани абсурда технические недоделки спектакля: конструкции из медных труб упрямо гремят под ногами бесчисленных статистов, а во время последнего возвышенного дуэта молодой человек, одетый в джинсы, майку и кроссовки, появляется за спинами героев, чтобы закрыть двери в пирамиде, очевидно, призванные символизировать ужасный камень... Его отлично видно, где бы вы ни сидели.

This performance has been staged during the Opera Festival 2018. Visit the to see what"s scheduled for the next Opera Festival!

The ‘Queen’ of the Arena di Verona’s Opera titles Aida , will be staged from June 23 rd 2018 , in 16 performances with the impressive production created in 2002 by the genius of Franco Zeffirelli , enriched by the iconic costumes of Anna Anni and the choreography of Vladimir Vasiliev.

• Production

• Playbill

Conductor
Jordi Bernàcer (23, 28/06 - 8, 10, 14/07)
Daniel Oren (19, 22, 27/7 - 2, 5, 7, 11/8)
Andrea Battistoni (19, 23, 29/8 - 1/9)

Director and set design Franco Zeffirelli

Costume Anna Anni

Coreography Vladimir Vasiliev

Arena di Verona Orchestra, Chorus, Corps de Ballet and Technical team

1st act 45" - interval - 2nd act 50" approximately - interval - 3rd act and 4th act 71’

Spectators are kindly requested to arrive early enough to facilitate security checks.

ACT I

There is wind of war in Memphis. Ramfis, the High Priest and secret power of the State, informs Radames, captain of the guards, that the Ethiopians are about to invade Egypt. The idea of a war stimulates Radames, a man of ambition and courage. He hopes the god Isis will appoint him supreme commander of the army. He dreams of glory, and everything seems possible. War, for him, is also an occasion to appear valiant before the eyes of the woman he secretly loves: Aida, an Ethiopian slave in the service of Amneris, the Pharaoh’s daughter.

The Egyptian princess is also in love with Radames. Intuitive by nature, though, she immediately suspects she has a rival in this slave but prefers to conceal her jealousy with double cunning. Meanwhile, Aida’s heart is heavy with anxiety: her country is at war, yet at the same time, a love links her to a new world.

A fanfare sounds and a majestic choral scene overrides individual conflicts and aspirations. The leaders of the State meet to plan a war strategy. The King and Ramfis stand out as personalities who have no individual identity, personifying a power which crushes anyone who stands in their way.

After a messenger arrives to confirm that the Ethiopians have invaded under the leadership of King Amonasro, the Pharaoh announces that the Oracle has chosen Radames to be commander-in-chief.

Everyone is thrilled and urges him to return home victorious. Aida, in private, grieves: she hopes Radames will be victorious but at the same time, wants her father, Amonasro to destroy the Egyptian troops. Desperate, full of repressed anxiety, she prays to the gods for mercy.

The rite of investiture as commander-in-chief takes place in the Temple of Vulcan. Against a background of singing and dancing, a silver veil is placed on Radames’s head while Ramfis hands him the consecrated sword. The commander-in-chief has received a blessing, hence it is a just war

albeit set on destruction.

ACT II

Amneris is in her apartment preparing for Radames’s triumphant return. Her double-cross with Aida proceeds astutely. She is friendly to her but leads their conversation to the issue most dear to her, putting the slave’s feelings to the test: Radames, she informs her with studied indifference, has been killed in battle. Aida’s desperation at hearing this news now confirms Amneris’s suspicions. She reveals the deception and admits the truth: Radames is alive, but she, too, is in love with him. Furious, the Pharaoh’s daughter threatens revenge.

In Scene 2 private fates are forgotten as marches, dances, hymns and fanfares welcome the victorious army at Thebes. Radames enters at the end of the triumphal procession. The King promises to grant all Radames’s wishes. The Ethiopian prisoners file past, too and Aida recognizes one of them, her father Amonasro dressed as a simple officer who speaks on behalf of all the hostages, asking for clemency. Ramfis invites the King to show no pity while Radames requests that the prisoners be granted life and freedom. The King reaches a compromise: Aida and Amonasro will remain hostages in Egypt as guarantors of peace, all the others will be released. The marriage of Amneris to the triumphant Radames is announced. In an atmosphere of general repudiation, Amonasro meditates revenge. Aida and Radames are desperate. With private sentiments and great collective emotions manipulated and organized according to a fanatical ritual, any kind of conciliation is impossible.

ACT III

At night, on the banks of the Nile, Amneris goes into the temple of Isis to pray. It is the eve of her wedding. Aida also arrives, secretly: she has an appointment with Radames. Filled with anxiety and nostalgia, Aida evokes the wide open spaces of her homeland, sings her love for her lost country, symbol of a promised happiness that has vanished.

Amonasro appears unexpectedly, and organizes an ambush against the Egyptian army. He has realised that Aida and Radames are linked and he takes advantage of his daughter’s feelings to work out a strategy. With deceptive sweetness, he promises her return home, glory and love but he poses a condition: her loved one must divulge the route of the Egyptian troops. Aida tries to oppose this but her father’s curse and her sense of guilt should her people be massacred lead her to giving in. Plagiarised, Aida faces the meeting with her loved one, explaining the reasons for which the only solution possible is her escape. She manages to convince him, using seduction and sensuality. Radames reveals the military plans she wants but Amonasro, inopportunely, appears and reveals

his identity, frustrating everyone.

The situation worsens. Amneris, who has overheard the conversation, comes out of the temple, crying of betrayal. Amonasro hurls himself at her to kill her, but Radames blocks him, hands over his sword to Ramfis and has himself arrested. Aida flees with her father. Her dream of love is now shattered forever, on the banks of the Nile.

ACT IV

In a room of the King’s palace, Amneris is now in despair. Her pride hurt, she is torn between

anger and love, between her wish to save Radames or to ruin him. In the end she decides to save him. She has him brought before her and begs him to prove his innocence: she will ask the King for mercy.

Radames refuses, claiming he has betrayed unintentionally and, having lost Aida, says he would prefer to die. He resists Amneris’s flattery, even when she reveals that Aida is still alive and she promises to save him if he renounces his love for the slave girl.

Radames is taken back to prison. The priests come to give their verdict. Ramfis’s accusations can be heard in the distance, in contrast with the silence of the accused followed by the diatribe of the holy ministers. The sentence arrives quickly: Radames is guilty and will be buried alive. Amneris seeks to save him, but her intervention is of no use in the light of the cruelty of the priests, the real bearers of power. Not even the Pharaoh’s daughter can oppose the repressive apparatus of the State, the implacable mechanisms of military and religious organisation.

In the Temple of Vulcan, the priests bury Radames under a tombstone. Aida, however, is already hiding there, having entered the crypt secretly, to die alongside her beloved. He is desperate; she sees the angel of death approaching and with it, eternal joy. The temple is now invaded by light

and a defeated Amneris prays for peace. A single, sinister note sounds repeatedly. In the obscure underground where they are buried, Aida and Radames are immersed in a sea of musical light, heralding another world beyond this where they will enjoy the happiness that has been denied them on Earth.

The King
Romano Dal Zovo (23, 28/6 - 8, 10, 14, 19, 22, 27/7 - 2, 5, 7, 11, 19, 23, 29/8 - 1/9)

Amneris
Violeta Urmana (23, 28/6 - 8, 10, 14, 19, 22/7)
Carmen Topciu (27/7 - 2/8)
Judit Kutasi (5, 7, 11, 19, 23/8)
Anita Rachvelishvili (29/8, 1/09)

Aida
Anna Pirozzi (23/6)
Kristin Lewis (28/6 - 8, 10/07)
Maria José Siri (14, 19, 22, 27/7 - 7, 11, 19/8)
Susanna Branchini (2, 5, 23/8)
Hui He (29/8 - 1/9)

Radamès
Yusif Eyvazov (23, 28/6)
Marco Berti (8, 10, 14/7)
Carlo Ventre (19, 22, 27/7 - 11/8)
Gregory Kunde (2, 5, 7/8)
Walter Fraccaro (19, 23, 29/8 - 1/9)

Ramfis
Vitalij Kowaljow (23, 28/6)
Rafa ł Siwek (8, 10, 14, 27/7 - 2, 5/8)
In Sung Sim (19, 22/7)
Marko Mimica (7, 11, 19/8)
Gianluca Breda (23, 29/8 - 1/9)

Amonasro
Luca Salsi (23/6)
Sebastian Catana (28/6 - 8, 10, 14/7)
Ambrogio Maestri (19, 22, 27/7)
Amartuvshin Enkhbat (2, 5, 7, 19, 23/8)
Federico Longhi (11, 29/8)
Gocha Abuladze (1/9)

A messenger
Antonello Ceron (23, 28/06 - 8, 10, 14, 19, 22/07)
Carlo Bosi (27/7 - 2, 5, 7, 11, 19, 23, 29/8 - 1/9)

High Priestess
Francesca Tiburzi (23, 28/6 - 8, 10/7)
Arina Alexeeva (14, 19, 22, 27/7 - 2, 5, 7, 11, 19, 23, 29/8 - 1/9)

Principal dancers
Beatrice Carbone
Petra Conti (23, 28/6 - 8, 10, 14, 19, 22, 27/7 - 2, 5, 7, 11/8)
Eleana Andreoudi (19, 23, 29/8 - 1/9)
Gabriele Corrado (23, 28/6 - 8, 14, 19, 22, 27/7)
Mick Zeni (10/7 - 2, 5, 7, 11/8)
Davit Galstyan (19, 23, 29/8 - 1/9)